Как доказать что бог есть

Глава 3. Доказательства существования бога / Бог как иллюзия // Ричард Докинз ≪ Scisne?

Профессору теологии в нашем заведении не место.

Томас Джефферсон

Теологи и их помощники, включая любителей всуе порассуждать о «здравом смысле», веками систематизировали доводы, подтверждающие существование бога.

«Доказательства» Фомы Аквинского

Пять «доказательств», предложенных в XIII веке Фомой Аквинским, ничего не доказывают, их бессодержательность легко обнаружить — хоть и неудобно так говорить о знаменитом мыслителе. Первые три представляют один и тот же, изложенный разными словами аргумент, и их целесообразно рассмотреть вместе. Каждый из них приводит к бесконечной последовательности вопросов — то есть ответ на вопрос вызывает новый вопрос, и так далее, ad infinitum.[58]

1. Недвижимый движитель. Ничто не может начать движение само по себе, для этого необходим первоначальный источник движения. Двигаясь по цепи источников, мы доходим до первопричины, которой может быть только бог. Что-то произвело первое движение, и этим чем-то может быть только бог.

2. Беспричинная причина. Ничто не является собственной причиной. Каждому следствию предшествует причина, и опять мы двигаемся по цепочке причин. Должна существовать первая причина, ее и называют богом.

3. Космологическое доказательство. Должно было быть такое время, когда физических объектов не существовало. Но, поскольку в настоящее время они существуют, должна быть некая нефизическая сущность, вызвавшая их существование; эта сущность и есть бог.

Эти три аргумента основаны на идее бесконечной последовательности, бог здесь прекращает движение цепочки в бесконечность. Делается абсолютно недоказанная предпосылка о том, что бог сам по себе не может быть частью последовательности.

Даже если, дав себе сомнительную поблажку, мы предположим существо, завершающее процесс бесконечного восхождения по цепочке причин (только потому, что оно нам необходимо), и дадим ему имя, непонятно, почему это существо должно обладать другими, обычно приписываемыми богу качествами: всемогуществом, всеведением, благодатью, возможностью творения — не говоря уже о таких чисто человеческих качествах, как выслушивание молитв, прощение грехов и распознавание тайных помыслов. Кстати, логики уже заметили, что всеведение и всемогущество являются взаимоисключающими качествами. Если бог всезнающ, то он уже знает о том, что он вмешается в историю и, используя всемогущество, изменит ее ход. Но из этого следует, что он не может передумать и не вмешиваться, а значит, он не всемогущ. По поводу этого остроумного парадокса Карен Оуэнс сложила не менее забавный куплет:

Как бы всезнающий бог,Прозревший грядущее, смогБыть еще и всевластным и передумать

То, о чем завтра был должен подумать?

Что же касается бесконечного восхождения и тщетности привлечения бога для его прекращения, то более изящным решением представляется изобретение, скажем, «сингулярности Большого Взрыва» или еще какой-нибудь, доселе неизвестной физической концепции. Именование ее богом в лучшем случае не имеет смысла, а в худшем приводит к опасным заблуждениям.

В одном из своих абсурдных рецептов — рецепте «вкусочных котлеток» — Эдвард Лир советует: «Возьмите немного говядины и, искрошив ее как можно мельче, раскромсайте каждый кусочек еще на восемь или даже девять частей». Некоторые последовательности имеют естественный предел.

Раньше ученые задумывались: что произойдет, если разрезать, скажем, золотой слиток на самые маленькие кусочки? Разве самый маленький из получившихся кусочков нельзя вновь разделить пополам, чтобы получить еще меньшую крупинку? В данном случае пределом членения, очевидно, является атом. Самым маленьким возможным кусочком золота будет атомное ядро, содержащее ровно 79 протонов и чуть больше нейтронов, окруженное облаком из 79 электронов.

Стоит «разрезать» этот атом золота, и полученный результат уже не будет золотом. Естественным пределом членения типа «вкусочных котлеток» служит атом. Но то, что бог служит естественным пределом членений, рассматриваемых Фомой Аквинским, далеко не однозначно. И это, как мы увидим дальше, еще мягко выражаясь. Однако перейдем к следующим доказательствам Фомы Аквинского.

4. Доказательство от степени совершенства. Мы замечаем, что все в мире различно. Существуют различные степени, скажем, благодати или совершенства. Мы судим о степенях, только сравнивая их с абсолютным максимумом. Человеческой природе свойственно как хорошее, так и плохое, поэтому человек не может обладать абсолютной благодатью. Поэтому в качестве образца совершенства должен существовать другой абсолютный максимум благодати — мы называем этот максимум богом.

Это называется доказательством? Почему бы тогда не сказать, что все люди пахнут с разной силой, но сравнить степень источаемого ими аромата можно только по отношению к совершенному образцу, обладающему абсолютной пахучестью. Поэтому должен существовать несравненный, превосходящий все известное вонючка, и мы называем его богом. Приглашаю вас заменить мое сравнение на любое другое и получить не менее бессмысленное заключение.

5. Телеологический аргумент, или доказательство от божественного замысла (от целесообразности). Существующие в мире объекты, и особенно живые организмы, производят впечатление созданных с определенной целью.

Ничто нам известное не выглядит намеренно сотворенным, если оно не сотворено. Следовательно, существует творец, и имя ему — бог.

[59] Сам Фома Аквинский использовал аналогию с летящей к цели стрелой, сейчас для такого сравнения может больше подойти современная зенитная ракета с тепловым самонаведением.

Из этих аргументов в настоящее время продолжает широко использоваться только доказательство от целесообразности; для многих оно по-прежнему звучит с непререкаемой убедительностью. В свое время оно поразило молодого Дарвина — кембриджского студента, ознакомившегося с ним в книге Уильяма Палея «Естественная теология». К несчастью для Палея, Дарвин, повзрослев, вывел его на чистую воду.

Пожалуй, никогда еще общепринятые суждения не терпели столь сокрушительного поражения под напором блестяще сформулированных аргументов, как при развенчании Чарльзом Дарвином доказательства от целесообразности. И это случилось совсем неожиданно. Благодаря Дарвину утверждение о том, что ничто нам известное не выглядит сотворенным, пока его не сотворят, не является больше справедливым.

Эволюция, происходящая под влиянием естественного отбора, создавая творения головокружительной сложности и изящества, очень убедительно производит впечатление присутствия разумного творца. Одним из примеров псевдозамысла служат нервные системы: даже наименее сложные из них порождают целенаправленное поведение, которое и у самой мелкой букашки больше сродни самонаводящейся ракете, чем просто летящей к мишени стреле.

Мы еще вернемся к доказательству от целесообразности в главе 4.

Может ли наука доказать существование Бога?

Многие люди уверены в том, что наш мир, природа, человек, Вселенная — все это указывает на божественного творца, который создал все это. Насколько нам известно, Земля существует с массой условий, которые идеально подходят для нашего существования, и ни один другой мир не может с ней в этом сравниться.

• Мы живем в особенно привилегированном месте. Мы живем на планете, которая имеет все необходимые ингредиенты для жизни, включая эти:
• Мы находимся на нужном расстоянии от Солнца, поэтому температуры на нашей планете удобны для жизни.
• Мы имеем нужное атмосферное давление, чтобы на поверхности была жидкая вода.
• У нас имеются все нужные ингредиенты — нужный баланс тяжелых элементов и органических молекул — для появления жизни.
• У нас есть нужное количество воды, чтобы на планете были океаны и континенты.
• Жизнь появилась на нашей планете очень рано, просуществовала все это время и дала нам жизнь: разумным, сознательным существам.

Посмотрите на другие миры — различия поражают.

Часто говорят, что одно только появление Земли само по себе маловероятно, что такая планета с такими условиями, которые привели к нашему появлению, статистически невозможна, даже если учитывать все звезды и галактики во Вселенной.

Появление разумной жизни настолько причудливо неожиданное, если учитывать все факторы, которые должны были протекать в строго определенном порядке, что наша Вселенная должна была быть разработана специально, чтобы дать нам жизнь.

В противном случае шансы на наше появление должны были быть столько малы, что вряд ли это могло произойти случайно.

Для многих людей этот аргумент очень убедителен. Но важно задать себе три вопроса, чтобы удостовериться, что мы честно подходим к этой аргументации. Мы будем задавать их по одному за раз.

1. Какие условия нужны для появления жизни с научной точки зрения?
2. Насколько редки или распространены эти условия во Вселенной?
3. Наконец, если мы не находим жизнь в местах и условиях, в которых ожидаем ее найти, доказывает ли это причастность или существование Бога?

Это большие серьезные вопросы, поэтому давайте постараемся быть точными.

Какие условия нужны для появления жизни с научной точки зрения?

Другими словами, здесь, на Земле, все происходило по одному сценарию, но что из этого сценария необходимо для известной нам жизни, а что происходит и в ее отсутствие, а также может происходить где-либо еще?

Условия, которые мы перечисляли выше, основаны на допущении, что любая жизнь во Вселенной должна быть подобна нам в том смысле, что она будет основана на той же химии атомов и молекул, нуждаться в жидкой воде и пребывать в нетоксичной среде. Только по одним этим критериям мы уже знаем о существовании миллиардов планет в нашей галактике, которые им соответствуют.

Наше исследование экзопланет — миров вокруг звезд за пределами нашей собственной — показало, что существует множество твердых планет, которые вращаются на нужном расстоянии от своих центральных звезд, чтобы на их поверхностях была жидкая вода, а может, даже и атмосфера, похожая на нашу. Наши технические возможности постоянно улучшаются, и в скором времени мы сможем убедиться в этом наверняка.

В этом нам поможет космический телескоп Джеймса Уэбба.

Но разве нет других параметров, о которых нам стоило бы побеспокоиться? Что, если бы мы были слишком близко к центру галактики; тогда изобилие сверхновых поджарило бы планету и стерилизовало ее? Что, если бы у нас не было Юпитера, который защищал нас от пояса астероидов; изобилие астероидов могло бы зачистить любую жизнь, которая пытается выжить? А как насчет того, что Вселенная относительно молода, а мы уже здесь? Многие звезды будут жить триллионы лет, но у нас есть всего миллиард-другой, прежде чем Солнце станет достаточно горячим, чтобы вскипятить океаны. Когда Вселенная была слишком молодой, было недостаточно тяжелых элементов. Мы могли появиться как раз в нужное время, не только чтобы заиметь свое место во Вселенной, но и засвидетельствовать существование других галактик, прежде чем темная энергия выгонит их прочь.

Но на все эти вопросы есть ответы: вероятнее всего, нет. Если бы мы были ближе к центру галактики, скорость образования и сверхновых была бы выше. Но, значит, и тяжелые элементы создавались бы быстрее, давая тем самым ранние возможности для развития жизни. Здесь, на окраине, нам пришлось ждать дольше.

Что касается стерилизации планеты, нужно находиться очень близко к сверхновой, чтобы это произошло — гораздо ближе, чем обычно расположены звезды близко к центру галактики. Даже если бы мы оказались прямо на пути у пучка гамма-лучей, он, вероятно, стерилизовал бы лишь полмира, поскольку продолжается недолго.

Атмосфера такого мира будет сдута не полностью, глубокие океанические воды будут нетронуты, а сложная жизнь будет иметь пути для возвращения. После того, как жизнь оседает в мире или «уходит под кожу», как говорят некоторые биологии, ее очень сложно уничтожить полностью.

То же касается и астероидов. Да, у солнечной системы без планеты вроде Юпитера будет больше астероидов, но без такой планеты и орбиты астероидов будут оставаться нетронутыми.

Что еще выбросит их во внутреннюю солнечную систему? Сделает ли это вымирания более редкими или частыми? Даже если столкновений будет больше, сделает ли это сложную (разумную) жизнь менее вероятной или же увеличение событий вымирания, напротив, сделает ее более разнообразной? Эти аргументы не так сильны.

Но даже если учитывать их, нам останется довольно много миров — от десятков-сотен до миллионов — которые отвечают критериями в одной только нашей галактике.

Наконец, мы появились относительно рано, но ингредиенты для звезд и солнечных систем вроде нашей существовали в больших количествах в галактиках много миллиардов лет до образования нашей солнечной системы. Мы даже можем найти потенциально обитаемые миры, в которых жизни могло бы быть 7-9 миллиардов лет. Так что мы точно можем и не быть первыми. Условия, которые нужны для появления жизни, насколько мы можем измерить, существуют по всей галактике, а значит, и по всей Вселенной.

Насколько редки или распространены эти условия по всей Вселенной?

Широко известное уравнение Дрейка и его оптимистичные оценки не помогают ученым. Это уравнение используется для оценки числа разумных цивилизаций в нашей галактике.

В лучшем случае мы можем сказать — экстраполируя уже обнаруженное на еще не изученное — в нашей галактике может быть от 1 до 10 триллионов планет, которые вращаются вокруг звезд, из которых 40-80 миллиардов являются кандидатами, имеющими все три этих качества:

• это твердые планеты,
• расположенные там, где обычно наблюдаются земные температуры,
• и способные содержать воду в жидком состоянии на поверхности.

То есть там, возле звезд, в нужных местах есть миры. В дополнение к этому на них должны быть необходимые для сложной жизни ингредиенты. Что это за ингредиенты и насколько они распространены?

Хотите верьте, хотите нет, но эти тяжелые элементы — собранные в сложные молекулы — будут неизбежны к этому моменту во Вселенной.

Достаточно звезд отжило свое и погибло, чтобы все элементы таблицы Менделеева существовали в достаточно высоких содержаниях по всей галактике.

Но смогут ли они собраться правильно? Давайте посмотрим в сердце нашей галактики, в молекулярное облако Sagittarius B. В дополнение к воде, сахарам, бензольным кольцам и другим органическим молекулам мы можем найти и более сложные.

Вроде этилового эфира муравьиной кислоты и n-пропилцианида, первый из которых отвечает за запах малины. Сложнейшие молекулы можно найти в каждом молекулярном облаке, протопланетарном диске и звездном оттоке, до которых мы можем дотянуться и измерить. Таким образом, в одной только нашей галактике есть миллиарды шансов, а вероятность возникновения разумной жизни будет не просто неизбежна — она будет гарантирована.

Но сперва нам нужно сделать живое из неживого. Это нехилый подвиг, который является одной из самых больших загадок для ученых во всех дисциплинах: проблема абиогенеза. В какой-то момент это произошло с нами, возможно, в космосе или в океане, в атмосфере или где-либо еще, но это произошло.

До сих пор нам не удалось повторить этот подвиг в лаборатории. Поэтому нет никакой возможности сказать, насколько вероятно создать живое из неживого, хотя мы очень стараемся. Возможно, это происходит на 10-25% подходящих планет, что уже составит 20 миллиардов планет в нашей галактике.

Это наша самая оптимистичная оценка.

Но она может быть и менее оптимистичной.

Была ли жизнь на Земле вероятной? Другими словами, если бы мы проводили химический эксперимент по формированию нашей Солнечной системы снова и снова, с какой вероятностью в ней появлялась бы жизнь? Сотни, тысячи или миллионы раз? Даже если шанс один к миллиону, если взять 40 миллиардов планет с подходящей температурой, будет по меньшей мере 40 000 планет только в нашей галактике с жизнью на них.

Но ведь мы ищем еще кое-что. Мы ищем крупных, специализированных, многоклеточных, использующих инструменты существ. И поскольку по этим показателям мы имеем много разумных животных, мы заинтересованы в особенном типе интеллекта. В частности, такого типа интеллекта, с которым мы сможем поговорить, несмотря на гигантские расстояния между звездами.

Насколько это может быть распространено? Чтобы пройти путь от первой воспроизводящейся органической молекулы до человека, нужны миллиарды лет, примерно одна температура, правильные эволюционные шаги и куча удачи. Каковы шансы, что такое произойдет? Один из ста? Возможно. Хотя бы одна из ста планет может быть способна поддерживать постоянную температуру, избегать 100% серьезных катастроф и научить свою жизнь пользоваться инструментами.

Но шанс может быть и ниже; мы не столько неизбежное следствие эволюции, сколько случайность. Даже шанс один на миллион может быть слишком оптимистичным, чтобы человекоподобные животные появились на Земле с нужными ингредиентами для жизни. Вполне может потребоваться миллиард планет вроде нашей, чтобы человек появился хотя бы раз.

Если взять оптимистичную оценки нашей оптимистичной оценки, по меньшей мере 200 миллионов миров в нашей галактике может ответить на наши сигналы. Но если взять пессимистичную оценку, будет шанс один к 25 000, что в нашей галактике есть хотя бы одна такая цивилизация. Другими словами, жизнь вполне возможна, а вот разумная жизнь — нет. Стоит также признать, что мы многого не знаем и не можем утверждать с изрядной долей уверенности.

И наконец

Если мы не находим жизнь в местах и условиях, в которых ожидаем найти, доказывает ли это существование Бога?

Конечно, есть люди, которые говорят, что да, доказывает. Но как по мне, это не лучший подход.

Не то чтобы я был верующим человеком, но я имею уважение к верующим людям. Наука прекрасна тем, что она доступна любому, кто желает изучать Вселенную и узнавать о ней все больше нового.

Почему вера в Бога должна требовать от науки конкретного ответа на вопрос, на который мы не знаем ответа? Неужели вера будет поколеблена, если на другой планете будет такая же химия и такая же форма жизни, как на нашей собственной? Будет ли это неким подобием духовного триумфа, если мы обыщем галактику и не найдем других разумных видов?

Или ваши убеждения и верования — какими бы они ни были — противоречат любым научным истинам, которые Вселенная раскрывает о себе, независимо от того, какие они? Профессиональное мнение практически всех ученых, изучающих Вселенную, заключается в том, что жизнь на других планетах безусловно найдется и что если мы будем очень старательно искать, то первые биологические сигнатуры другой жизни мы найдем уже в этом поколении. Независимо от того, найдется ли разумная жизнь за пределами Земли или, что более сомнительно, разумная жизнь в нашей галактике, которая до сих пор жива, результаты ответа на этот научный вопрос никоим образом не подтвердят и не опровергнут существование Бога. Точно так же ответ на вопрос, что появилось раньше на Земле — яйцо или курица — никак не поможет ответить на вопрос о существовании или отсутствии каких-либо высших существ.

Правда о Вселенной вырезана на самом теле Вселенной и открывается перед нами в процессе исследований. Наука может никогда не доказать или опровергнуть существование Бога, но если мы будем использовать наши убеждения и верования в качестве предлога для наших научных поисков, мы рискуем лишить себя истинных знаний, не найти то, что могли бы найти.

Не позволяйте вере руководить вашими научными поисками. Так же, как и наука вряд ли сможет оказать сильное влияние на личные религиозные убеждения каждого из нас.

Источник: https://hi-news.ru/research-development/mozhet-li-nauka-dokazat-sushhestvovanie-boga.html

Как доказать, что Бог есть. Опыт раннехристианских авторов

«И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашёл и жертвенник, на котором написано: «неведомому Богу», Сего-то, Которого вы не зная, чтите, я проповедую вам». 

(Деян. 17, 23)

Выдающийся русский ученый и исследователь античной мысли С.С. Аверинцев охарактеризовал античную философию как загадку о «неизвестном Боге»[1]. От ранних греческих философов, досократиков, до Аристотеля античная мысль настолько разнообразно говорила о сущности, форме, качествах и, как таковом, существовании божества, насколько это вообще было возможно для философской мысли.

Этого материала христианству для его философско-богословских размышлений хватило на многие века вперед. Но столь высокий полет мысли относится скорее к классическому периоду античной философии, к Платону и особенно (если речь идет о влиянии на средневековое западное богословие – схоластику) к Аристотелю.

Что же касается первых попыток мыслить о Боге, то тут мы видим местами довольно наивные рассуждения, но все же уже в достаточной мере абстрагированные от попыток описать Бога в человеческих категориях, что свойственно мифическому сознанию.

Например, подобные начинания можно обнаружить у Ксенофана, слова которого приводит Диоген Лаэртский: «Сущность Бога шаровидна и нисколько не схожа с человеком; он весь – зрение и весь – слух, но дыхания в нем нет; он весь – ум, разумение и вечность»[2]. Весьма оригинальную мысль Ксенофана передает и комментирует Псевдо-Аристотель: «Затем он постулирует, что “Бог превосходит всех”, разумея под этим, что он “самый сильный” и “самый лучший”»[3].

Этот отрывок напоминает нам формулировку знаменитого онтологического доказательства  бытия Бога Ансельма Кентерберийского: «Бог есть то, больше чего нельзя себе ничего помыслить». Сходство есть, но, очевидно, предпосылки этих мыслителей были в корне отличными. Ксенофан противопоставлял единого, наилучшего Бога множеству богов древнегреческого политеизма (многобожия). В целом главная мысль его учения выглядит следующим образом:

1. Никто из богов не может находиться под властью другого;
2. Боги не могли возникнуть или переходить из одного места в другое, а стало быть:
3. Существует лишь единый Бог, вечный и неизменный[4].

То есть не могут существовать несколько богов, которые не были бы порождены друг другом, необходим единый источник. Таким образом, тут мы видим первые шаги в европейской философской мысли к единобожию. 

 Нельзя, конечно, сказать, что античная рационалистическая критика мифа сравнима с христианской традицией доказательства бытия Бога. Тем не менее, уже в Античности  существовала дискуссия (например, у Ксенофана, Демокрита, Эпикура) относительно реальности существования богов древнегреческого пантеона, а Платон разрабатывал подходы и аргументы в этой области.

Правда, тогда вопрос доказательства бытия Бога стоял лишь в виде теоретической философской проблемы и не имел апологетического значения. Впрочем, это обусловлено самим характером древнегреческой философии: античные философы постоянно затрагивали вопросы морали и религии, их интерес также был связан с кризисом религиозного мировоззрения.

Начиная с Платона, можно обнаружить такой феномен, как философское вопрошание о Боге.

 В трактате «Государство» Платон заявляет о существовании мира ощущений, который человек познает рассудком (διάνοια – др.греч.). Существует и умопостигаемый, как бы интуитивный мир — мир идей, который невозможно познать, находясь в мире ощущений, но связь с которым у человека есть благодаря уму (νοῦς – др.греч.) и диалектике (философии). Диалектику использует ум, стремящийся познать сущее.

  Платон впервые в истории философии заговорил о невозможности и даже ненужности доказывать существование Бога спекулятивно, формально. Однако люди, сомневающиеся в существовании Бога, по мнению Платона, побуждают философа к поиску доказательств Его бытия. Главное доказательство бытия Бога, согласно Платону, это наличие у человека совести, в которой присутствует Его голос (Апология 31d).

А вот благодаря умозрительной рациональной теологии Аристотеля, ученика Платона, развитой в его XII книге Метафизики, европейская мысль обрела возможность рассуждать о Боге на абстрактном языке логики.

У Аристотеля Бог представлен как чистое мышление, которое вечно мыслит «самое божественное и самое достойное и не подвержен изменениям» (Метафизика, XII, 9, (1074 b, 25)), то есть само себя.

Бог по Аристотелю – первая причина всего существующего, Он движет сам себя и является началом всех движущихся вещей.

Почему же античные рассуждения окажутся позднее так близки христианскому богословию? Как кажется, потому, что в христианстве уже произошла непосредственная встреча с Богом, а поиски античных философов, их методы, вопросы и ответы, находящиеся за рамками богопознания, идеально совпали с той культурой, где Бог уже явил Себя. Только тогда философское вопрошание достигает своей цели, и только тогда возможна постановка вопроса о бытии Бога. Платон еще не доказывает непосредственно бытие Бога, но уже касается пограничных тем (например, бессмертие души) и побуждает к тому, чтобы философствовать о Боге.

 Важно отметить, что в античной традиции разговор о существовании Бога начинается с вопрошания человека. Человек – это исходный пункт. В христианском богословии дело обстоит иначе. Исходный пункт уже не человек, но Сам Бог и наличествующая вера в Него.

Казалось бы, зачем спрашивать о бытии Бога, если обладаешь верой в Него? Это как раз и есть характерная черта феномена доказательства бытия Бога. Разговор о бытии Бога всегда начинается с веры в Бога.

Но феномен веры в Бога необходимо рассмотреть именно в рамках христианского мировоззрения.

Свидетельство и вера

Бытие являлось первоначалом любой античной философии: «Можно лишь то говорить и мыслить, что есть; бытие ведь Есть, а ничто не есть» (Парменид), доказывать существование того, чего «не быть никак невозможно» значило бы заниматься абсурдным делом для греческого философа. Так же обстояло дело и с доказательством бытия Бога для христиан: Бог есть предмет христианской  веры, существование которого, безусловно.

Для христианства гораздо больший вес имел феномен Откровения, свидетельства (апостолов, Отцов Церкви, мучеников), чем возможность формального логического доказательства существования Бога. Священное Писание, свидетельствуя о Боге, конечно, в каком-то смысле и само является доказательством Его бытия, но это вовсе не тот феномен, о котором мы говорим в данной статье.

Ведь Откровение является сверхъестественным и требует в первую очередь веры, а не философских размышлений и проверки законами разума. Вера – это непременный атрибут богословия, который никуда не исчезнет и в более поздней традиции, она будет на первом месте и для схоластиков, и для логиков, и для реформаторов, а уж философия – это, как говорится, «служанка теологии».

Однако непосредственно феномен доказательства бытия Бога в значительной мере относится к вопросам философии, хоть и опирается на веру.

Ранние христианские богословы о доказательстве бытия Бога

Источник: https://jesus-portal.ru/truth/articles/kak-dokazat-chto-bog-est-opyt-rannekhristianskikh-avtorov-/

Доказательства бытия Бога Фомы Аквинского

Фома Аквинский ($1225 — 1274$) – теолог, философ, возвышающий разум до пределов веры в богопознательной задаче, автор развёрнутой структуры доказательств божественного бытия.

Основной идеей Аквинского и его учеников было изучение и познание Бога и его любви, что было особо значимой идеей и ценностью средневековой христианской парадигмы.

Согласно Аквинскому, мир есть свободное, творческое деяние Бога. Этот мир полагается как разумное творение, он создавался на фундаменте божественной идеи.

Истину о Боге усмотреть может не ум, а только лишь вера.

Замечание 1

Августиновская философия отрицает идею независимого положения науки, где разум выступает обособленной мерой истины.

Доказательство бытия Бога

Первоосновным делом разума было доказательство существования Бога.

Первое доказательство вытекает из принципа движения. Пользуясь методом Аристотеля, Аквинский полагает Бога неподвижным двигателем. Есть два вида вещей, одни из которых движутся, другие движут и движутся сами. Движущиеся вещи приводятся чем-то в движение, приводя из состояния потенции в акт. Таким образом, существует то, что движет, не двигаясь при этом. То есть первопричина движения. Им является Бог.

• Курсовая работа 410 руб.
• Реферат 280 руб.
• Контрольная работа 200 руб.

Как говорит Августин – первый факт происходит из понятия движения.

Второе доказательство исходит из причинности. Полагание Бога в качестве источника и первопричины сущего так же отсылается к Аристотелю.

Всё существующее обязано обладать причинностью своего существования. Таким образом, необходимо существование того, что не имеет причины своего существованию, но выступает протопричиной всего прочего. * Такой протопричиной может быть исключительно лишь Бог.

Третье доказательство отсылается к конечности существования мира. Так как созданный мир живёт по законам необходимости, то, согласно этому положению, в мире обязан иметься итоговый источник. Им является Бог. То есть для вещей нет понятия вечного бытия, все должно рано или поздно переходить в небытие, у вещи есть две необходимости, быть и не быть. У Бога есть только вечное существование.

Бог – необходимая сущность, которая необходима сама по себе, говорит Фома Аквинский, без внешней цели своей необходимости, самостоятельно формирую причину необходимости всех вещей, всего сущего.

Четвертое доказательство выводится из мнения об имеющейся в мире иерархии, степени совершенства, согласуясь с пониманием этого вопроса с Ансельмом Кентерберийским. Всякое совершенство в мире должно так же обладать своим источником, основное наивысшее совершенство. Им является Бог. Бог как наилучшее благо.

Пятое доказательство называется онтологическим доказательством Бога. В его основе лежит то, что в уме человека имеется понятие о Боге, которое доказывает его существование. Бог выступает конечной целью существования, которое безжизненные вещи не осознают, человек же постигает это, как существо, имеющее внутреннюю целью.

Исходя из этого, он может воспринимать Бога. Таков распорядок природы. Вещи, лишённые разума подчиняются всеобщей целесообразности, это подтверждается тем, что все их действия всегда стремятся к наилучшему итогу. Это наводит на мысль, что всё происходит не случайно, под руководством чьей-то разумной высшей воли.

Замечание 2

Таким образом, имеется нечто, имеющее цель для всего, что имеется в природе. Это Бог.

Из этих доказательств следует общий вывод о Боге:

• Бог бессмертен, нетленен,
• Бог недвижимая причина движения,
• Бог есть необходимость и первопричина всего сущего,
• Бог есть единая, неделимая сущность,
• сущность и существование Боге тождественны друг другу,
• Бог не имеет абсолютно никаких свойств,
• Бог есть наивысшее Благо и Совершенство.

Источник: https://spravochnick.ru/filosofiya/dokazatelstva_bytiya_boga_fomy_akvinskogo/